АНАЛИТИКА
Юрий ДРАКОХРУСТ
Во вступительном слове на переговорах в Сочи Лукашенко не говорил ни об участии Беларуси в войне, ни о признании результатов квазиреферендумов о присоединении к РФ оккупированных областей Украины. Макей на днях заявил, что вопрос этого признания Беларусь будет решать, исходя из “национальных интересов”. Лукашенко на прошлой неделе заявил, что мобилизации в Беларуси не будет. Партнеры и союзники России заявили о непризнании результатов квазиреферендумов. Самопровозглашенная Южная Осетия, сателлит РФ, квазиреферендумы поддержала.
России после мобилизации могут быть не очень нужны беларусские солдаты на фронте. Снижение статуса Беларуси до статуса Южной Осетии не обязательно будет в интересах Кремля. По итогам переговоров в Сочи беларусская сторона не сделала никаких заявлений ни о прямом участии в войне, ни о признании результатов квазиреферендумов. Сегодня в российском Сочи состоялись переговоры Александра Лукашенко и Владимира Путина — седьмая их встреча с начала года и первая после объявления в России мобилизации.
Переговоры прошли за день до завершения квазиреферендумов о присоединении к РФ четырех областей Украины. Главные вопросы - вступит ли Беларусь в войну своим войскам, проведет ли у себя мобилизацию, признает ли присоединение к России четырех областей Украины. Но в начале переговоров в Сочи Лукашенко говорил совсем о другом: о том, что не так уж и много людей бежали из России от мобилизации; вспоминал, что и из Беларуси после протестов 2020 года уехало определенное количество людей, и никакой беды не случилось. Мол, то, что и Беларусь, и Россия избавляются от такого рода личностей — так это даже и к лучшему. Словом, высказывался как сувладар России, говорил о последствиях новой мобилизационной политической реальности для РФ.
А что же для Беларуси? В контексте было сказано - "у нас мобилизацией пугают". Так и что? Будет ли она?
По крайней мере в начале переговоров Лукашенко об этом не сказал ничего. Перед этим, в конце прошлой недели, сказал, что мобилизации в Беларуси не будет. Однако и в Сочи это свое заявление не опроверг. На прошлой неделе министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей в интервью французскому телевидению заявил, что признание Минском так называемых референдумов в 4 областях Украины зависит от “национальных интересов”. Не сказал, что признают, не сказал, что не признают. А Лукашенко в Сочи во вступительном слове вообще не затронул эту тему. Реакцию беларусской власти интересно сравнить с реакцией других государств - признанных и непризнанных. Страны Запада заявили, что не признают результаты квазиреферендумов, сразу же, как только была озвучена эта инициатива. Сербия, партнер России, сегодня заявила, что “не может принять результаты референдума в украинских регионах".
Союзник России Казахстан также сегодня заявил: “что касается проведения самопровозглашенными государствами ЛНР и ДНР и военными администрациями Запорожской и Херсонской областей референдумов о присоединении к России, то Казахстан исходит из принципов территориальной целостности государств, их суверенного равенства и мирного сосуществования". Прямо не сказано, что не признает, но формулировки по “самопровозглашенным государствам” и "военным администрациям", а вовсе не по поводу волеизъявления жителей этих регионов, свидетельствуют о том, что речь идет именно о непризнании. Наконец, сегодняшняя же реакция сателлита России, самопровозглашенной Южной Осетии. Ее президент Алан Гаглоев сказал: “руководство и народ Республики Южная Осетия полностью поддерживают проведение 23-27 сентября 2022 года референдумов по вопросу о вхождении в состав Российской Федерации в Луганской и Донецкой народных республиках, Запорожской и Херсонской областях". Ясно и недвусмысленно. Так же как и в Сербии, только с обратным содержанием. А беларусская официальная позиция - между позицией Казахстана и самопровозглашенной Южной Осетии. Посмотрим, будем следить, примем решение на основании “национальных интересов". Но важно, что именно между, что реакция Лукашенко, беларусских властей все же не такая, как бесспорного сателлита России, который к тому же не имеет широкого международного признания.
Лукашенко и после завершения переговоров с Путиным сегодня не сделал заявлений, подобных сегодняшним заявлениям Гаглоева. Может случиться, что сделает завтра, послезавтра, что сделает после официального объявления в России о присоединении четырех областей Украины. Исключать этого нельзя. Но и категорически утверждать это тоже не приходится. Крым, кстати, Лукашенко так и не посетил после заявления о признании его российским. В Москве также знают, что другие ее партнеры и союзники — международно признанные государства — не собираются признавать результаты квазиреферендумов. Снизить статус Беларуси до статуса Южной Осетии - не очевидно, что это в интересах Москвы. Так же и с мобилизацией в Беларуси.
Мотивом мобилизации в России был недостаток живой силы в российской армии на поле боя. Вовлечение белорусской армии в войну имело военный смысл в ситуации, когда этот дефицит “пушечного мяса” был. Но и тогда Лукашенко не заставили послать беларусов воевать. Сейчас военного смысла в этом нет. Так или иначе мобилизация даст России много солдат. Политический смысл вовлечения Беларуси в войну напрямую для Кремля может и есть. Но он и раньше был. Однако за последние 7 месяцев он не стал настолько бдительным, чтобы действительно ее втянуть. Ведь с точки зрения Москвы в этом есть риски. Не то чтобы там были уверены, что в случае более плотного втягивания Беларуси в войну страна восстанет, а беларусская армия повернет оружие против Лукашенко и Путина. Но там не уверены, что этого не произойдет. И тогда придется совершить не метафорическую, а реальную оккупацию Беларуси. А на это нужно войска, это несет с собой дополнительные международные расходы.
Словом, не факт, что для Москвы плюсы от этого преобладают минусы. Если бы Лукашенко сегодня в Сочи заявил: Мы признаем результаты референдумов в 4 областях Украины, беларусская армия вступает в бой, присоединяется к российским “братьям по оружию” в “специальной военной операции”, Беларусь проводит мобилизацию, — тогда мой анализ был бы абсолютно неуместным и ошибочным. Но он этого не заявил. Значит, неопределенность сохраняется, Беларусь еще не превратилась в Южную Осетию. Завтра, может, и превратится. Но сегодня - нет.
